Тихменев Федор Иванович (1890-1982): «Весной 1923 года только что родившийся журнал «Сибирские огни» обратился к городам Сибири с призывом создавать на местах литературные объединения, выявлять одаренных авторов. Первыми откликнулись Красноярск, Омск, Иркутск, Барнаул. И только Томск молчал. Это удивило редакцию. Научный центр, 14 тысяч студентов и учащихся – и вдруг такая литературная инертность! Так продолжалось несколько лет. И тогда Сибкрайиздат командировал меня в Томск в качестве уполномоченного Союза сибирских писателей».

«… После Канска Томск показался мне большой, но тихой заводью. В Канске так очевидны были все грани классовых прослоек, еще не остыла наступательная инерция вооруженных битв… В Томске поначалу я ничего этого не заметил. Но вскоре я понял, что ошибся, скороспело сравнивая эти два города. В Томске, как и в других городах Сибири, не прекращалась классовая борьба, только она носила иной, более скрытый характер. И это было связано с тем, что в жизнь проводилась новая экономическая политика.

В годы нэпа Томск словно бы вывернул наружу всё материальное «благополучие» купеческого города и пригородных деревень: удивлял широкий размах торговых операций, оживление базаров и «толкучек», причудливый ассортимент предметов купли-продажи. Воскресли «добродушные рассказы» о колоритных странностях-причудах томского купечества. К новому обращению «товарищ студент» кое-где примешивалось старое «господин профессор». Пролетариат сделал вынужденную передышку… Совсем другая обстановка сложилась в области идеологической борьбы. Здесь передышек не было. В Новосибирске проходил фронт ожесточенной литературной борьбы, её отзвуки слышались и в Томске…

В Томске было отделение СибАПП, Пролеткульт, левацкая группа, издававшая в Новосибирске журнал «Настоящее», – каждая из этих групп по своему общественно-политическому облику не была однородной. Группа «настоященцев» была агрессивно крикливой. Она начисто отрицала роль художественной литературы, «уничтожала» Панферова, Либединского, Фадеева и закончила тем, что объявила Алексея Максимовича Горького… непролетарским писателем. Деятельность этой группировки ощутимо задержала нормальный рост сибирской художественной литературы. Томские литераторы не поддерживали настоященцев. В ответ на их нападки на Горького выступили в печати в его защиту.

Вот в такой обстановке и в таком литературном окружении формировались с 1926 по 1933 год начинающие писатели Томска. Забегая вперед, скажу, что, руководя литературным объединением (а оно организационно оформилось в 1926 году), я воочию убедился, из каких хороших, здоровых, преданных революции ребят состояла томская вузовская молодежь. Собирались любители прозы и поэзии в актовом зале университета, в Доме офицеров, в областном музее. А печататься было совсем негде. Лишь изредка нас пускала на свои страницы местная газета «Красное знамя». Поэтому стихи в основном читались вслух на литературных собраниях, куда вход был открыт для всех желающих. Произведения, в которых были замечены «искры дарования», я направлял в журнал «Сибирские огни». Раньше всех в этом журнале начал печататься томич Лев Черноморцев. В памяти сохранились имена и других людей, чье творчество начиналось в Томске. Это поэты Евгений Меликов и Давид Лившиц, поэтесса Елизавета Стюарт…

Этот перечень можно было бы продолжить. Десятки имен талантливой молодежи украшали страницы литературной жизни нашего города. Своим творчеством они развеяли ошибочное мнение о том, что в 20-30-е годы Томск в литературном отношении был незаметным городом. Перестал быть загадочным и вопрос, почему «Сибирские Афины» в первые годы Советской власти не посылали своих представителей на краевые литературные съезды и совещания. Ответ простой: основную часть литературной общественности составляли студенты, а они, закончив учебу, уезжали и как литераторы зачастую проявляли себя по-настоящему где-то далеко за пределами города. В этом – одна из существеннейших особенностей города Томска».

Поэты из объединения Тихменева принимали участие в установлении памятника на могиле П.И. Макушина возле Дома науки – стелы с любимым девизом Петра Ивановича «Ни одного неграмотного» и знаменитой железной «рельсы с лампочкой», символизирующей путь к знанию. Читали стихи.

Воспоминания Федора Ивановича Тихменева бесценны. А судьба писателя драматична и по-сибирски сурова. Родился он в семье деревенского сапожника. В 1908 году окончил Иркутскую учительскую семинарию. Работал сельским учителем. В 1914 году был мобилизован в армию. Окончил Иркутское военное училище. В 1917 году в боях под Ригой получил ранение в грудь и паралич левой руки. Эвакуирован в Иркутский госпиталь, где его застал чехословацкий мятеж. Осенью того же года был насильно мобилизован в колчаковскую армию, и как «однорукий инвалид направлен на нестроевую службу «писарем-приказистом». В конце ноября 1919 года 55-й полк, в котором служил Федор Иванович, объявил себя повстанческим. В город Канск вошли партизаны. До прихода Красной Армии Тихменев был помощником начальника гарнизона по политпросветработе, рядовым чоновцем. Потом работал преподавателем в школах Канска. В журнале «Сибирские огни» напечатал рассказ «Милёночек» и повесть «Сам по себе».

А дальше – Томск. В мае 1933 года – арест по вымышленному обвинению в «создании контрреволюционной ячейки среди сотрудников Книгоцентра» – и 22 года работы в условиях Крайнего Севера (Федор Иванович не любил говорить 22 года лагерей). Освобожден в 1955 году, реабилитирован. Временам репрессий посвящена его повесть «Через непонятное». Она вошла в посмертный однотомник Тихменева «Вторая колея» (2003), который подготовил и помог издать писатель, профессор, депутат нескольких созывов Думы города Томска Пичурин Лев Федорович